Донни Дарко (Donnie Darko), США, 2001

Внимание: в статье присутствуют спойлеры и soft-стилизация мужских подростковых девиаций.

Здравствуйте! Я «неполноценный» Донни Дарко с «отвратительной» улыбкой, и это мой дневник. Если вы его читаете, я уже мёртв. Ну или мне лучше быть мёртвым, потому что его спёр кто-то из моих сестёр и показывает теперь родителям, всем своим подругам, друзьям и просто знакомым. Ха. И незнакомым тоже! Ха-ха. Пускай хоть вообще фильм снимут!

Почему? Да потому, мать вашу, что писать дневник мне велела доктор Турман, мой психотерапевт. Наверное, она права в том, что так мне лучше. Ведь эта сука заявила, что у меня параноидная шизофрения, и теперь легко может рубить с моих предков по сто долларов в час только за то, что я лежу у неё на диване и просто с ней разговариваю. А марать бумагу я могу и бесплатно.

Всё потому, что меня замели на поджоге заброшки. Те два здоровых трусливых обалдуя, Сет и Рикки, сбежали, едва заметив мигалки копов. А мне не сказали. Друзья называется! Одноклассники! Вместе подожгли, как у старины Грэма, а мне одному отдуваться. Пришлось и в малолетке за всех посидеть, и под придурка косить, чтобы раньше выйти. Ещё и колёса глотать.

Элизабет, кошка драная, уже сдала родителям, что я лекарства в унитаз спускаю. Придётся пить. Зря я ей всё рассказал, как в детстве. Купился. Подглядывает теперь за мной? Точно, следит, записочки везде пишет. Сама так закрываться стала, как сиськи выросли. Тоже мне, Кристина Эпплгейт! Трахнуть бы её. Кристину в смысле.

Достали они с Фрэнком. Вечно припаркуются у дома и сосутся полчаса. Последний год так вообще ему болт в машине полирует. После свет включит, сплюнет в стаканчик из-под кофе, салфеткой так аккуратненько вытрется и губы заново помадой красит. Рожи корчит. Места им больше нет, кроме как под моим окном? Следит? Дразнит, сучка! Ещё и Фрэнк сигналит.

Зато дома перед родителями паинька прямо такая! Просто зайка. Аж тошнит. У нас любовь, я парня год ждать буду! Он у меня талантливый художник, мы вместе в Гарвард поступать будем! Бла, бла, бла. Я тоже рисую и даже стихи пишу, и тоже чуть младше неё. Не дождалась. И болт она ему полирует, шмара.

Мне семнадцатый год, и я до сих пор девственник. Почему? Мужиком всегда быть сложно. Это бабам достаточно сиськи показать, и мы уже готовы на всё. Как бронзовый Дворняга со школьного двора. На колени перед Вагиной, пёсик! Служи Любви и Деве Марии, пёс Господен! Не голова, чурка для колки дров. И вываленный слюнявый язык набок. Все мужики – безмозглые животные, когда яйца начинают работать. Дурни меднолобые.

А куда деваться? Дрочить? В ящик по всем ночам пялиться? В политику играть? В гольф? Смурфам легче, у них вообще гениталий нет, как у ангелов. И не взрослеют никогда. Иначе бы все передрались из-за Смурфетты, и Папе-Смурфу тоже бы по башке досталось. Баба-то одна, а их много! Вот у неё точно между ног что-то есть, только не показывают. Чёрная дыра! Почему? И для чего Бог вообще создал женщин? Или это был и не Бог вовсе?

Бабам проще. Но, блин, они беременеют! Даже Сэм технически сможет уже после восьмого класса. Искорка, твою мать. Актриса срано-драного театра. С папочкой понятно – по жизни тряпка, как Дворняга. Мозг в чёрную дыру засосало, если и было что. Вот куда мать смотрит? Сука. Лучше бы развелись, чем так жить. Даже не трахаются. Саманта же не жирная, как Шерита. Той хоть догола разденься и с бубном пляши, не поможет. А ведь её я мог бы трахнуть хоть сейчас. Вон какими глазами смотрит. Но она жирная. Да и не люблю я её. И жирных.

Лучше всего быть кроликом. Они милые, всем нравятся и постоянно трахаются. Как Фрэнк. Только он на самом деле не такой милый, как думает Элизабет. Даже у кроликов под пушистой шёрсткой прячется голый крысиный череп. Это как затащить жертву в подвал – только звучит красиво: go the Cellar Door, Baby! Эх, сестрёнка, не бегала бы ты за этим зубастым белым кроликом! Мать, поди, и в твоём возрасте мужиками вертела, как Беверли Марш, а ты что – сама влюбилась? Или всё мне назло? Алиса драная.

Фрэнк ведь как Джим Каннингем, наш долбаный бегающий телепроповедник. Тот ещё кролик, только из Playboy! Не, вы видели его на «конкурсе талантов» в школе? У Саманты с подружками даже сиськи не выросли, а он их прямо раздевает глазами и разве что не дрочит при всех. Спорим, у него дома куча видео с детским порно? И со всеми финалистками конкурса?

И ведь всё у всех прямо под самым носом. Взять хоть шизанутую Китти Фармер. В Бога верует, Грэма Грина и Ричарда Адамса читать запрещает. Порнография там, говорит, и разрушение устоев. Осквернение традиций! Директору чуть что доносы пишет. На собраниях истерики устраивает. Всё потому, что Джиму Ка в рот заглядывает, всё на Страх и Любовь поделить хочет. Да на него она залезть хочет! Трахаться!

Вы только взгляните на танец, которому она выучила девчонок из «Живых искорок»: они же загибаются, подставляются, сами натягиваются, работают бёдрами, слазят и досасывают, помогая руками. А уж накрашены, как проститутки! Ну да, это же не «Разрушители» и не «Обитатели холмов». Это талант, это искусство! Вот интересно, хотя бы сами девчонки не понимают, что именно они изображают?

Уж лучше бы Китти сама Джиму болт полировала, чем таких «невест христовых» с малолетства тренировала и шоу для него и других педофилов устраивала! Богом и моралью деяния своего кумира-антихриста прикрывая! Она бы и не против, только старая и смолоду мордой не вышла. Потому и Карен Померой из школы выжить хочет, что у той и лицо, и жопа, и сиськи. Вот её бы я точно трахнул!

Скажете, я озабоченный сквернослов и богохульник? Да засуньте свою веру и убеждения себе же в анус! Головой вы все уже там, по самые плечи. И вылазить не хотите, потому что в жопе темно и тёпленько. Привыкли к говну, вот все так и ходят, как в шляпах. Как в Дерри штата Мэн. Потоп на вас и пожар! Как только небо не рухнет? Кругом сплошная жопа.

Вот и Фрэнк говорит, что скоро всем конец. Адский грёбаный Багз Банни! Мало того, что сестру мою в голову морковкой своей долбит, так ещё и мне весь мозг выклевал. Пушистое чудовище. Чмо ушастое. Пятик-предсказатель! Или это я Пятик, а он Генерал Дурман?

Сегодня вот опять проснулся не в своей кровати и даже не у Элизабет, а на улице посреди дороги. И велосипед рядом. Это всё Фрэнк, мой личный плюшевый дьявол. Ему мало поссорить меня и Элизабет. Ему нужно залезть и в мою голову тоже. В мою шкуру. Управлять мною. Говорит, что так надо. Чёрта лысого!

Я долго пытался с ним бороться. Но Фрэнк прячется то за силовое поле, то по ту сторону зеркала. Он во тьме. Во мне. Не достать. Даже ножом! Я пробовал. Не себя же мне резать? Когда-нибудь застрелю засранца! Только пистолет найду. Я ведь не он, а он – не я?

Я же перестал принимать лекарства, что выписала мне доктор Турман! Чтобы не спать на ходу. Чтобы не стать лёгкой добычей для когтей Фрэдди-Кролика. Я нормальный. Просто у меня особый дар: я человек-приёмник. Найти бы и сломать эту грёбаную антенну! Задолбало! Два года назад Неудачники уже надавали по заднице Пеннивайзу. Видно, мало показалось. Снова полез наружу. Вещает на всех частотах. Распустил уши и щупальца. Натягивает людей, как перчатки. Мозг выносит.

Фрэнк говорит, что спас меня от смерти. На меня упал двигатель от самолёта, который через двадцать восемь дней, шесть часов, сорок две минуты и двенадцать секунд попадёт в бурю и разобьётся о конец света. Но я соскочил, потому что Фрэнк из другой вселенной забрал меня и двигатель к себе и в прошлое. И теперь за это я должен спасти весь мир.

Я плохо понимаю, отчего мир погибнет и почему для того, чтобы спасти мир, я должен вернуть грёбаный двигатель из тангенциальной вселенной обратно. Ведь для этого я должен буду сам оторвать его от самолёта в будущем основной вселенной. Интересно, как. Получается, что я сам кину в себя эту чёртову железяку из будущего в прошлое и снова попаду во вселенную Фрэнка и снова в прошлое. И так по кругу. Долбаный кот Шрёдингера! Но Фрэнк говорит, что так надо. По-моему, он где-то врёт, я это чувствую. Только вот где?

Я должен найти книгу Роберты Спэрроу «Философия путешествий во времени» и всё сам проверить. Это запрещённая книга, которую в молодости написала Бабушка Смерть. После этого она сошла с ума и её выгнали из школы. Это как грёбаный «Некрономикон» грёбаного Лавкрафта, который жил со своими старыми тётками и писал на чердаке, всю жизнь не выходя на улицу. Пялился в угол между двух кривых стен и косого потолка и видел дырку в пространстве и времени. Кроличью нору, полную монстров. Как Фрэнк. Как я. Может, его тоже жена довела? Не давала? Соня Грин, как и Грэм, только русская. Родственники, наверное.

Надо будет у Ка Моннитоффа про книгу спросить. Петли времени, параллельные вселенные, чёрные дыры и кроличьи норы – это же физика, а он её преподаёт. Наверняка и Ка Померой пялит втихаря. Больше-то в школе некого. Я бы со всех сторон пялил! Такую грех не пялить. Перевелась бы новенькая какая-нибудь в нашу школу. Нормальная. Как Элизабет года три-четыре назад, только тёмненькая. Такая же зайка. Но чтобы только моя была. Не как Бэв Марш. Не рыжая.

Сколько я таблеток зараз сегодня выпил? Не помню. Всё из-за Элизабет. Родного брата предала, сучка! Лечь бы, уснуть и не проснуться. Чтобы размазало двигателем, как таракана тапком. Разом. Сдохнуть, как Стэн Урис. Послать всех. Чтобы ни забот ни хлопот, и чтобы яйца не ныли. Наверное, у меня там уже рак от воздержания, и я и так скоро умру. Пусть все что хотят, то и делают, им же хуже. И чтобы «фа-фа» от Фрэнка не слышать, когда он мою сестру в очередной раз лицом на поршень натянет.

Печально лоб целую твой,

Но прежде, чем прощусь с тобой,

Поведаю тебе одной…

Да, ты не зря твердила мне,

Что жизнь моя течёт во сне,

Но, если нет надежды боле,

То — ясным днём иль при луне

Она ушла — не всё равно ли,

Во сне ушла иль не во сне?

Все, что несут нам сон и бденье,

Лишь сновиденье в сновиденьи.

О, Элизабет!